Годовщина президентского срока была отмечена несколькими статьями и видеосюжетами в кыргызстанских средствах массовой информации. В скудном массиве журналистской аналитики внимание акцентировалось на наиболее значимых кадровых и политических решениях, предпринятых главой государства в течение года. Видимо, короткий отрезок времени нового президентского цикла все еще не позволяет проанализировать деятельность президента «в полный рост» и сделать однозначные выводы. Это заметно в скупых комментариях разных экспертов на предмет оценки президентского года. При этом, мало кто обратил внимание на социальное значение и последствия самих президентских выборов 2017 года как инновационной демократической процедуры, важного политического процесса, повлиявшего на настоящее и будущее нашего общества.

В своей предыдущей статье в «Аки-пресс» я делился с читателями и экспертным сообществом о своих мыслях по поводу социальных эффектов от Всемирных игр кочевников («Пост-игровые эффекты: наблюдения социолога» от 18.10.2018г.). Продолжая размышления в этом же русле, хотелось бы поделиться своим мнением относительно не первого президентского года, а социальных последствий самих президентских выборов, то есть о продуцированных ими социальных эффектах. К этой мысли меня во многом подтолкнули различные экспертные высказывания, суть которых сводились преимущественно к политическим аспектам деятельности лидера государства и его первого года («развал тандема», «раскол в партии», «кадровая политика» и др.). При этом, как мне представляется, из поля зрения и экспертного дискурса выпали не менее значимые, а может быть фундаментальные вопросы. Что мы получили от президентских выборов в социокультурном аспекте? Какие социальные эффекты породил новый электоральный цикл? В чем они выражаются и в чем их смысл? (Здесь под понятием «социальный эффект» следует подразумевать определенный результат, который в последующем можно измерить научными методами).

На мой взгляд, от президентских выборов 2017 года мы получили ряд социальных эффектов. Пока позитивного больше. Поэтому мне хочется остановиться именно на них, за исключение одного (об этом позднее). Спустя год отдельные из эффектов проявили себя более отчетливо, другие уже стали основой для формирования нового формата президентского цикла и социо-политической жизни в целом.

Так, наиболее ощутимыми положительными социальными эффектами президентских выборов можно считать следующие:

1. «Сменяемость власти». Заложена основа новой политической культуры – мирная и конституционная передача президентской власти, а также нового электорального цикла, основанного на сменяемости лидеров. То есть для страны есть возможность маневрировать, пробовать, испытывать. Вместе с тем хочется верить, что с началом нового электорального цикла началась новая, более развития фаза политической эволюции страны, что политические баталии наконец вернулись с улиц в правовое поле, а политические институты окрепли, ситуация стабилизировалась, и в конце концов начнем думать о науке, культуре, прогрессе.

2. «Реальная политическая борьба». Действительно, до конца избирательной кампании сохранялась напряженная борьба между кандидатами, исход которой был трудно прогнозируемым и неочевидным для основной массы электората, а также экспертных сообществ. Предыдущие выборы, как правило, отличались своими ожидаемыми фаворитами. В этот раз интрига сохранялась до конца дня выборов и оглашения официальных результатов. Пожалуй, в электоральной истории суверенного Кыргызстана такое было впервые. Наблюдалась высокая электоральная активность, особенно среди молодежи, что продиктовано ростом доверия к институту выборов. В этом немаловажную роль сыграло введение инновационных технологий выборов. Таким образом, на мой взгляд, сформирован новый ресурс доверия к институту президентских выборов и реальной политической конкуренции, где каждый голос имеет решающее значение. Следует иметь ввиду, что этот ресурс исчерпаем.

3. «Демократизация общественного мнения. Битва социологов». Впервые в истории суверенного Кыргызстана социологические исследования превратились в реальный и объективный инструмент политической борьбы, а результаты электоральных рейтингов звучали из уст самого президента. Несмотря на то, что результаты опросов общественного мнения оглашались на решающей фазе президентской гонки, сам факт артикуляции социологии в политическом и медийном дискурсах является обнадеживающим событием. А предвыборная «битва социологов» стала новым демократическим явлением для политической культуры Кыргызстана. Как свидетельствует мировая практика, в развитых демократиях электоральные периоды всегда сопровождаются социологическим мониторингом, оценкой и самое важное – открытыми рейтингами политических лидеров. Таким образом, в нашей стране заложена основа для демократизации самого общественного мнения, то есть признания его реальной силы. Социологические замеры электоральных рейтингов и их публикация должны стать неотъемлемой частью нашей новой политической культуры. Потому что, «социология = демократизация».

4. «Смена политического поколения». Этот эффект скорее является последствием объективных демографических процессов. До этого момента, в своих высказываниях в массмедиа, я прогнозировал начало активной фазы смены политического поколения начиная с 2020 года. Некоторые возражали, что смена того ли иного политического деятеля зависит от решения верховной власти, что это контролируемый процесс. Однако я хочу смело предположить, что в течении этого президентского срока мы может пронаблюдать существенное возрастное обновление нынешней политической элиты, так как смена поколений является естественным демографическим процессом. Склонен полагать, что парламентские выборы 2020 года даже простимулируют этот процесс и ускорят смену политического поколения. Для кейса, наконец у политического движения «Жаңы муун», за которым я наблюдаю давно (с социологического ракурса), начались «кадровые движения». Многим казалось, что они так и останутся на улице, устраивая различные политические акции. Но как социолог я всегда полагал, что для них и других подобных молодежных объединений с политическими амбициями просто время еще не наступило. Теперь у них есть реальные «демографические шансы» выхода на политическую арену после 2020 года.

5. Теперь немножко о негативе. Начало нового президентского срока в определенном смысле подкрепило одну давнюю политическую закономерность. Это – «эффект концептуальной неопределенности». Сменяемость глав государств имеет обратную сторону – отсутствие или слабая преемственность в концептуальном видении перспектив развития страны. Впоследствии – отсутствие «образа будущего», ясного и понятного большинству. Сегодня мало кто помнит о «Таза коом», «Жаңы доор», «Кырк кадам» и других символичных названиях. Наверное, сегодня только специалисты как-то пытаются прослеживать информацию о судьбе Стратегии-2040, которая досталась с прежнего режима. Согласно нашим политическим традициям следует ожидать новую или сильно обновленную концепцию – видение будущего. Тем не менее, мне кажется, что эти концепции выполняют только одну функцию, это – теоретико-идеологическое обрамление периода между выборами. Ведь надо же эмпирику обосновывать теорией. Тем временем у рядовых граждан страны давно уже есть своя эффективная долгосрочная стратегия. Это – простой оптимизм и вера, что в будущем станет лучше.

Таковы, на мой взгляд, основные социальные эффекты, которых можно проследить по истечении первого года президентского срока. Конечно, как и в предыдущий раз, я считаю этот список эффектов далеко не полным, и приглашаю экспертные сообщества к объективному осмысления, анализу и научному измерению нашей текущей и будущей социо-политической жизни. Думаю, что это будет значимым вкладом интеллектуалов в процесс дальнейшей демократизации и развития нашего Кыргызстана.

Самар Сыргабаев,
кандидат социологических наук, социолог-исследователь